Белые ночи Таруниеми будто взывают к его древнейшей истории. Скалы, покрытые мхами, лишайниками и поросшие дремучим лесом, скрывают спрятанные здесь несметные богатства.

Два миллиарда лет назад в 16 километрах к северу от Таруниеми был древний Кирьявалахтинский вулкан. Он подарил мысу яшму и мрамор, кварц и гранит.

Самая высокая точка мыса Таруниеми – гора Сортокаллио, 59 метров от уровня моря. Её происхождение отличается от окружающей территории. Она не является порождением вулканической деятельности. Десять тысяч лет назад огромный ледник принёс сюда эти валуны и отшлифовал гранитные массивы.

С кончика мыса хорошо вглядываться в горизонт, туда, где воды узкого пролива постепенно раскрываются навстречу необъятным просторам Ладоги.

И пусть вода в Ладоге пресная, и в Европе она является крупнейшим пресным озером, но для доктора вся Ладога – есть море.

Ладожские острова всегда восхищали Густава Винтера. Острова называют шхерами, что в переводе с древнескандинавского значит «скала в море». Сложно сказать, сколько их точно, но не меньше шести сотен. Все они разделены узкими проливами и заливами.

Шхеры рождались в муках землетрясений: в земной коре появлялись разломы разного размера, которые затем заполнила вода.

У каждого острова – свой характер: Койонсаари – маленькая Доминикана.

Остров с хвойным лесом, песчаным пляжем и бухтой Терву с ласковой и прозрачной водой.

Тулолансаари («остров пришельцев», «остров пришлых»). Из камня, добытого на нём, сделаны атланты петербургского Эрмитажа.

Пеллотсаари – остров с отличной тропой для прогулок в погожие дни.

Хонкасало – («сосновая глушь», «лесная глушь»). Остров известен из-за расположенной на нём горы Вахтимяки высотой 80 м, с которой открывается великолепный обзорный вид на шхеры и открытую Ладогу, благодаря чему известен также как «Крыша Ладоги».

Густаву Винтеру этот остров нравился и полюбился больше других. С высоких скал острова в ясные дни видно Валаам.

Жизнь подарила доктору Винтеру встречу с великим архитектором Готтлибом Элиэлем Саариненом.

Фирма Сааринена, где он творил вместе с Германом Гезеллиусом и Армасом Линдгреном, наделала много шума: их финский павильон для Всемирной выставки в Париже произвёл совершеннейший фурор.

Певец финского национального романтизма в архитектуре – в 1909 году строит для доктора Винтера загородную усадьбу. В архитектурном проекте дачи Винтера находит своё отражение всё, чем знаменит и узнаваем ставший каноническим стиль Сааринена.

Специалисты считают, что стилевые особенности северного модерна в исполнении Сааринена наиболее ярко и мощно выражены именно в этих проектах: Финский национальный музей, железнодорожный вокзал в Хельсинки и «сказочный замок» доктора Винтера.

Элиэль Сааринен искусно встроил дом в ландшафт мыса: он торжественно возвышается над скалой на семь метров и выглядит как её продолжение.

Выходы скальных пород переходят в каменные конструкции цоколя, террас и лестниц. Бутовый камень в облицовке первого этажа в сочетании с оштукатуренной кирпичной кладкой выглядит основательно и монументально.

Второй этаж и крыша, будто рыбьей чешуёй, отделаны деревянной черепицей – гонтом и выкрашены в красный цвет финской краской, прочной и проверенной временем – финны варят её уже сотни лет.

Общаясь с Саариненом доктор поинтересовался, чем он будем утеплять стены? Не сомневаясь ни минуты Элиэль ответил: «Мох и только мох!». Как бы это не звучало странно, но ведь это работает!

И как бы вы ни искали, здесь не найти ни одной ценной породы дерева. Элиэль Сааринен сделал шедевр из того, что ничего не стоит.

Лестницы из обработанных гранитных блоков, галерея первого этажа и повторяющий её балкон, входные тамбуры и разновысокие кровли сделали дом совершенно неповторимым, пластичным и при этом очень простым и функциональным внутри.

Никто не строит, как Сааринен. Но только так и нужно строить! Красота повседневности, помещённая в контекст суровой природы – залог успеха идей Готтлиба Элиэля Сааринена.

Таким видел свой дом доктор Винтер сотню лет назад, проводя с семьёй здесь тёплые летние дни, и таким его можно увидеть сегодня.

Главным увлечением в жизни Густава Винтера было садово – парковое искусство. Именно это увлечение накрепко связала его имя с суровой красотой здешних мест, которая притягивала сюда представителей интеллигенции.

Здание дачи стоит в окружении естественного векового леса. Доктор Винтер, разбивая парк и террасы, думал о том, что усадьба должна искусно соединять три компонента: архитектуру, искусственные насаждения и естественные леса.

Основную часть ландшафтного парка Винтер проектировал сам, для чего он ездил на стажировку в Италию. На территории работало 6 садовников. Садово – парковый архитектор Бент Шалин спроектировал террасы на участке, а обширный сад спроектирован самим Винтером.

Редкие цветы, деревья и кустарники Густав Винтер покупал в ботаническом питомнике, созданном монахами на о. Валаам в 1896 году.

Кроме того, благодарные пациенты присылали ему семена и растения из разных уголков земного шара. Это уникальная коллекция – не только украшение мыса Таруниеми, но и предмет изучения для специалистов.

Наиболее яркие представители растительного мира парка – это хвойные деревья и кустарники. К местным соснам и елям были добавлены сосны: кедровая сибирская, кедровая корейская, сосна Веймутова; ели: плетистая, Энгельмана, ель колючая.

Густав Винтер очень гордился тем, что у него самая большая коллекция пихт в Карелии! Пихты встречаются недалеко от дома и в приозёрной части парка. Это пихта сибирская, пихта Фразера, пихта бальзамическая, пихта белокорая. Особой гордостью была – пихта аризонская – единственный экземпляр во всей Карелии.

Иглы любой пихты – мягкие и пушистые, а на стволе видны смоляные ходы. Пихты своими ветками–лапами могут укореняться в земле и давать новую жизнь.

Пихта не только красавица, но и умница: пихтовый веник – для бани, масло – от клещей в лесу, а отвар – для чая и залечивания ран.

Хвойную историю продолжают сосна кедровая сибирская и сосна Веймутова, или восточная белая. Есть в хвойном собрании и лиственница сибирская, и туя западная, и лжетсуга Мензиса.

На родине лжетсуги, в Северной Америке, бытует забавная легенда о великом вожде индейцев.

Когда он сидел в раздумьях у лжетсуги, ему сильно докучали мыши. Вождь прикрикнул на них раз, потом второй и третий – совсем громко. Мыши испугались и попрятались в шишках лжетсуги. Так они и прячутся там до сих пор, а снаружи видны лишь хвостики и задние лапки.

Если у лиственных – листопад, то у хвойных – хвоепад и веткопад, иначе и не скажешь. По осени деревья сбрасывают нижние ветки, кроны оголяются, становятся легче и вечнозелёные проще переносят зиму.

Хвойные восхищают своей мощью, непреклонностью перед суровыми испытаниями природы севера.

Гектар соснового бора выделяет в атмосферу около пяти килограммов летучих фитонцидов в сутки. Они незаметны глазу, но так любимы нашими лёгкими. Это они дают головокружительный аромат, от которого так легко дышится. И это они противостоят бактериям и играют одну из первых ролей в укреплении нашего здоровья!

Именно ели европейские обыкновенные составляют аллею – живую изгородь, которая отделила усадьбу от всего мира и сохранила её камерность. Еловая аллея защищает усадьбу от ветра и снега.

Именно с еловой аллеей связана одна из загадок Дачи Винтера.

Густав Винтер очень любил карельскую землю и он решил отдать должное этой земле. Он высадил деревья в форме руны. Если смотреть с высоты птичьего полёта, видно, что аллея желаний напоминает руну Соуло, которая, по легенде, помогает человеку найти силы и путь к достижению своих целей.

Говорят, если пройти по аллее и загадать желание, оно сбудется. Главное – идти прямо между деревьями, не рядом. А ещё говорят, если у вас доброе сердце, на душе мир и вы не желаете никому зла, эта аллея поможет вам в исполнении самой заветной мечты.

Густав Винтер старался сделать всё для того, чтобы отдыхать на берегу озера было по-настоящему удобно.

Густав Винтер естественное углубление в скале на берегу Ладоги обложил каменными плитами, в самой скале прорубили ход и соединили его с Ладогой искусственной протокой, через которую построили лёгкий деревянный мостик.

Италия подсказала доктору идею решетчатой беседки – перголы. Она безупречно вписалась в общее оформление, а посаженный девичий виноград рядом с каждой колонной сделал композицию совершённой!

Самый главный ритуал у семьи доктора – ритуал чаепития.

Специально для этого ритуала была построена терраса прямо на берегу озера. Каждый сезон доктор создавал особую чайную карту, стараясь поразить воображение своих любимых домочадцев.

Чайные сборы Густава Винтера со временем превратился в местную легенду. Один из них – земляничный. Рецепт доктора Винтера: берётся травяной сбор листьев клубники и земляники, затем сбор мяты длиннолистой, соцветия клевера красного, лист и цвет таволги отлично дополняют сушёные ягоды клубники и земляники.

Любил доктор угощать своих друзей ещё одним чаем.

Сбор состоял из иван-чая, лабазника, черники и брусники. Иван-чай, или как правильнее называть его «кипрей» - всему голова.

По легенде Александр Невский впервые отведал напиток из иван-чая после битвы с крестоносцами: уснул как младенец, а утром был бодр и полон сил, поэтому приказал пить чудодейственный отвар всем воинам.

Отвар из иван-чая борется с воспалениями и успокаивает. Главная нота его вкуса – кислинка, ведь он богат витамином С, а дубильные вещества делают его терпким.

Благодаря своей профессии, Густав Винтер знал о полезных свойствах разных растений.

Вот один из них – лабазник или таволга, как ещё его называют. И если его название знакомо не всем, то как он выглядит, знает каждый.

Лабазник – прекрасный медонос. Медовым оттенком вкуса он щедро делится и с чаем при заваривании. О его полезных свойствах можно написать целый научный труд.

Лабазник – природный аспирин. С его помощью одно из фармацевтических достижений XX века можно получить не в виде таблетки, а в уютной чашке чая.

«После чаепития с брусникой, пишу слова любви северным ягодам!

Бруснику любят звери и птицы, а особенно – глухари и тетерева. Это они разносят её семена по окрестностям.

Брусника начинает плодоносить в наших краях в самом конце лета. После первых заморозков её красные сочные ягоды становятся мягкими и водянистыми, но под снегом могут храниться до весны.

Листьями и ягодами брусника похожа на толокнянку, но не вкусом. Толокнянка суховатая и мучнистая, с твёрдой косточкой. А брусничную кислинку ни с чем не перепутать!»

Черника беспощадна: чернит руки и рот. Но прежде цветёт в мае зеленовато-белыми цветками правильной формы. Синевато-чёрные ягоды её покрыты лёгким налётом.

Как и бруснику, чернику любят не только люди, но и лесные птицы, например, вяхири и удоды, которые далеко разносят её непереваренные семена. Черника и брусника - это маленькие северные деревца.

Они растут 5-6 лет, чтобы порадовать нас ягодами. И если сломать кустик, в следующем году он не будет плодоносить, ждать этого придётся ещё долго.

Есть в наших лесах и коварные ядовитые ягоды, опасные для здоровья человека. Но как мудро придумала природа, что создала их такими неаппетитными!

Например, ядовитые ягоды майника: вроде бы яркие и красные, но мелковаты и так неприглядны, что не хочется звать их на чаепитие.

Или вороний глаз. Его крупная чёрная ягода на побеге всегда - только одна. Да и не умеет вороний глаз проделывать черничные фокусы: окрашивать руки и рот в насыщенный фиолетовый цвет.

Поэтому надо запомнить одно простое правило: сомневаешься – не ешь!!!

В Ладоге – рыбное богатство! Озёрный лосось – исключительно ценный. В мае он уходит на нерест в реки: Свирь, Видлицу, Тулему, а в сентябре возвращается.

Мелкая и юркая корюшка, не больше 10 см в длину, будто посмеивается над лососем. Удивительный факт: свежая корюшка пахнет свежими огурцами!

Водятся в Ладоге и другие рыбы: щука, окунь, судак, ряпушка и другие.

Охотятся за рыбой не только люди, есть у них и соперники.

Скопа – хищная птица, с крыльями бурого цвета и белым телом, довольно крупная – размером не меньше полуметра. Скопа даже ныряет за рыбой! Из воды она выходит почти сухой, благодаря перьям с сальной водоотталкивающей структурой. И не фыркает: её ноздри от попадания воды внутрь защищают особые носовые клапаны.

А самые главные птицы у воды всегда – чайки. На Ладоге встречаются сразу четыре вида: серебристая, сизая, озёрная и малая.

Серебристая чайка – сильная и агрессивная, настоящий житель не только большого озера, но и большого города.

Озёрная чайка – изящная, с тонким клювом, тёмно – коричневой головой в брачном наряде и тонким белым ободком вокруг глаз.

Сизая чайка – средних размеров, в сплошь вытянутых формах: с длинными лапами, узкими крыльями и округлой головой.

Малая чайка – одна из самых миниатюрных и грациозных среди чаек, с чёрной головой и лёгким, порхающим, непрямолинейным полётом.

Иногда за чайку принимают речную крачку.

Да, она из семейства чайковых, но со своим стилем и характером: с белым или светло – серым оперением, чёрной головой, раздвоенным хвостом и красным клювом с чёрным кончиком.

Иногда у речной крачки – светлый лоб, а клюв наоборот – чёрный. Но что неизменно, так это красные лапки!

22 апреля 1917 года Густав Винтер на праздновании дня макушки лета, произнёс тост в честь Таруниеми:

«Таруниеми открывается полями, сенокосами, лесами и парком, розами и многими другими цветами, усадьбой и иными строениями. Таруниеми из зарослей непроходимых кустарников, густых ольшаников, хилых березняков и болот развилось в легендарную красавицу, слухи о которой распространяются далеко за её пределами.

Таруниеми с его извилистыми берегами, светлой водой заливов и серебряным блеском между островами. Эти несравненные красоты настолько очаровывают, что никогда не могут исчезнуть из памяти.»

«Таруниеми – любимое и самое дорогое для меня место. Здесь, в тиши и покое, меня посещали самые лучшие мысли и намерения, здесь рождались проекты будущего устройства, здесь прижилось домашнее счастье и тепло моего сердца!

Даже в худшие дни, когда казалось, что сил уже никаких нет, Таруниеми давал надежду и умиротворение. Нельзя не очаровываться столь замечательным уголком природы, таким дорогим для нас местом.

Тост за Таруниеми объединяет наши надежды на благоприятное будущее. Дамы и господа! Ещё раз за всё это! За прошлое и будущее Таруниеми!»

Пусть живёт Таруниеми!!!